Уральский Монстр - Страница 95

Работу нижнетагильской милиции по поиску Риты Фоминой следует, конечно же, признать весьма своеобразной. Она свелась к записи – причём, бессистемной и весьма поверхностной – разного рода сплетен и домыслов. Не видно даже попыток устранить очевидные противоречия или установить алиби возможных подозреваемых. В одном случае мать девочки утверждала, что ушла около 16 часов и вернулась примерно через час, в другой раз – также в ходе официального допроса! – она сократила время своего отсутствия до 20 минут (а это важно для следствия). Все родственники Слобцова, кроме матери, работали на военном заводе №63, а на таком объекте продолжительное отсутствие на рабочем месте не останется незамеченным, поэтому если ребёнка похищал кто-то из членов семьи Слобцовых, то ему надо было что-то придумывать для объяснения отсутствия. С матерью Германа Слобцова тоже были связаны определённые нюансы, которые сильно затруднили бы её непосредственное участие в похищении (она недавно родила сына, и это обстоятельство сильно ограничивало её возможности свободно перемещаться по городу).

Трудно отделаться от ощущения, что нижнетагильские милиционеры вообще не имели понятия о тактике поиска пропавших без вести. Всё, до чего додумался участковый инспектор Чубуков, явившийся для проверки заявления Фоминой, – осмотр площадки перед домом. Ещё осмотрел мусорную яму, находящуюся в десяти метрах от дома. Наверное, даже палкой поковырял! Светлая голова, что тут скажешь. Повернуться и глянуть в другую сторону, видимо, не догадался либо посчитал такое напряжение излишним. Между тем дом №13 по улице Орджоникидзе фактически стоял у границы лесной зоны, которая начиналась на другой стороне улицы Тельмана, до деревьев надо было пройти не более 150 метров, а на самом деле куда меньше! Сейчас район этот полностью застроен, и о прежнем густом лесе напоминает лишь Парк Дворца культуры имени Окунева. На пути к лесу летом 1939 г. находилось несколько общественных зданий, которые никак не могли пустовать во второй половине дня. Это были Дом дирекции стройки «Уралвагонзавода», здание парткома стройки и аптека. До здания парткома (дом №9 по улице Тельмана) расстояние вообще не превышало 40 метров, а место это было весьма людное, партком был открыт даже в ночное время. Начиная розыск, следовало бы поискать свидетелей в этих зданиях. Помимо этого, в упомянутой лесной зоне, на противоположной стороне улицы Тельмана, располагались два участка, отданные под огороды, рядом с которыми вилась тропинка. Любой, направляющийся в лес, должен был пройти мимо огородников, занятых работой на грядках. Имело смысл провести опрос этих людей – они могли видеть похитителя, если тот направился с девочкой в лес. Кроме того, надлежало провести осмотр подвалов и чердаков жилых зданий, расположенных рядом с местом проживания Фоминых. Этих зданий было не очень много, два десятка бараков для фабричных рабочих, в каждом – свой комендант. Даже с привлечением минимальных сил милиции осмотр территории и поиск свидетелей похищения можно было провести буквально в два-три дня. И поиск по горячим следам, скорее всего, обеспечил бы результат – всё-таки похищение было совершено не в безвоздушном пространстве, и кто-то что-то должен был видеть или слышать.

Вместо этого нижнетагильские пинкертоны погрязли в обсуждении размеров алиментов, начисленных Фоминой, уточнении деталей, не имеющих отношения к розыску, и через три недели решили поиски закончить, рассудив, видимо, так: зачем же вообще искать ребёнка, коли его нигде нет?

К счастью, руководство городской милицией розыск прекратить не разрешило. Правда, причиной подобной несговорчивости вряд ли явилось собственное желание, скорее всего, требование продолжить расследование вплоть до выяснения всех обстоятельств случившегося исходило от областного руководства. И обуславливалось оно весьма неординарным в масштабах области событием, а именно: приездом в Свердловск двух ответственных работников из Москвы, имевших задачу разобраться с участившимися в городе случаями похищений и убийств малолетних, оценить адекватность мер, принимаемых местными правоохранительными органами, и возглавить расследование, если появится уверенность в том, что упомянутые преступления совершены одним и тем же лицом либо группой лиц. Речь идёт о следователе по важнейшим делам при Прокуроре СССР Краснове и старшем оперуполномоченном Отдела уголовного розыска Главного управления РКМ Наркомата внутренних дел СССР Брагилевском. Каждому из них предстояло проверить работу областного подразделения «своего» ведомства.

Автор должен честно сознаться, что информации о следователе по важнейшим делам Краснове отыскать не удалось, а вот Артур Брагилевский оказался человеком, оставившим заметный след в истории отечественного уголовного сыска. Родился будущий советский пинкертон в начале 20-го века в Екатеринославской губернии в семье еврея-выкреста, крупного торговца, оба переворота 1917 г. – буржуазный и большевистский – приветствовал искренне и без колебаний. Несмотря на явленный ещё в юности большевистский энтузиазм, социальное происхождение не раз и не два становилось камнем преткновения на жизненном пути Артура. Из-за него он не попал в ОГПУ и был вынужден довольствоваться работой в губернской милиции, ряды которой вынужденно оставил во времена НЭПа. Когда начались суровые годы первых пятилеток с сопутствующими им коллективизацей, индустриализацией и стремительным сворачиванием ленинского НЭПа, Брагилевский вновь оказался в рядах славной рабоче-крестьянской милиции. Второй период его службы в органах защиты правопорядка оказался продолжительнее и успешнее первого, по-видимому, Брагилевскому в то время протежировал какой-то достаточно крупный руководитель. В 1930-х гг. Артур работал в Московском уголовном розыске, где прошёл все этажи оперативной работы. После снятия Ежова с должности Наркома внутренних дел в ноябре 1938 г. и последовавшей активной ротации кадров (как в системе госбезопасности, так и милиции) Брагилевский оказался в штате Отдела уголовного розыска центрального общесоюзного Управления РКМ. Можно сказать, что это был уголовный розыск общегосударственного масштаба. Сотрудники отдела проводили расследования особо важных или сложных дел, а также привлекались для оказания помощи региональным отделам в случае особенно запутанных расследований. В довоенные годы Брагилевский успел принять участие в раскрытии некоторых необычных преступлений, в частности, расправы над группой бильярдных «катал», мошеннически обыгрывавших военнослужащих, приезжавших для поправки здоровья на курорты Сочи. Другим серьёзным расследованием, оказался случай, которому посвящена эта книга.