Уральский Монстр - Страница 37

Виктор рассказал об известном ему случае ограбления, совершённого Василием Кузнецовым совместно с неким Николаем – фамилии его допрашиваемый не знал, но адрес проживания указать мог. Жертвой явился неизвестный пьяный мужчина, у которого Василий и Николай отняли «карманные блестящие часы». Впоследствии Кузнецов обменял их на 5 голубей своему товарищу Евгению Попову.

История эта чрезвычайно заинтересовала Вершинина, и впоследствии она получила продолжение, о чём в своём месте ещё будет сказано.

Пока же самое время упомянуть о весьма необычном сюжетном зигзаге, которому сложно дать однозначное объяснение.

Василий Молчанов, тот самый мелкий пакостник, что в компании с другими мальчишками в июне 1938 г. приставал к 5-летним девочкам и в итоге попал под милицейский «колпак», в последней декаде июля несколько раз вызывался в областное управление милиции. Строго говоря, вызывался не он один, в милицию ходили с объяснениями все участники малолетней компании вместе с родителями, но в данном случае нам интересен только Молчанов. Во время одного из визитов в безрадостное здание на проспекте Ленина Василий столкнулся в коридоре… с Сергеем Барановым. Хотя последнему шёл двадцатый год, а Молчанову ещё не исполнилось и тринадцати, они были хорошо знакомы через старшего брата Васьки. Собственно, как было написано выше, именно через братьев Молчановых уголовный розыск и вышел на компанию Баранова и Кузнецова буквально на второй день с начала расследования убийства.

Старые знакомые не только столкнулись в коридоре, но даже получили возможность немного поговорить. Баранов попросил Ваську сходить к его матери и передать просьбу со следующей «дачкой» послать ему побольше хлеба. Просьба для тюремного сидельца вполне понятная, но.., кроме этого Баранов попросил отыскать и выбросить некий нож, который якобы лежал в его сундуке. Напомним, что Сергея Баранова задержали с большим ножом с чёрной ручкой, который, как следовало из его признания, использовался при убийстве Герды Грибановой. Стало быть, при встрече с Василием Молчановым он просил уничтожить какой-то другой нож.

Продолжение истории ещё занимательнее. Васька отправился к дому №98 по улице Луначарского, где проживал с матерью Баранов, и по пути встретил своего дружка Петра Царёва, который был старше Василия на год. И вот двое мальчишек – 12-и и 13-и лет – явились к Екатерине Барановой, вдове в возрасте 56 лет, и рассказали ей о просьбе сына. Мол, хлеба больше надо в передачку вложить и ножик отыскать в сундуке. Женщина показала сундук сына, мальчишки принялись в нём копаться и вскоре извлекли на свет Божий кинжал с упором, кончик лезвия которого… оказался отломан! Неожиданно, правда? Или наоборот, очень даже ожидаемо – это смотря как оценивать.

Интрига на этом не закончилась. Мальчишки вышли с ножом во двор и принялись его ломать. Зачем нож надо было ломать – понять решительно невозможно, до пруда в саду Уралпрофсовета всего 200 м, а до городского пруда – 600 м, для дворовых мальчишек, проводящих весь день на улице, это не расстояние. Нож, заброшенный в водоём, уйдет в ил, и через неделю никакие водолазы его не отыщут. Но – нет! – мальчишки принялись ломать нож, и в этом деле им стала помогать сестра Баранова. В результате лезвие они сломали-таки камнем, найденным во дворе, и обломки ножа через изгородь забросили на соседний участок. Избавились от ножа, если это, конечно, можно так назвать.

И вот проходит несколько дней и вдруг – экая неожиданность! – Пётр Царёв, старший товарищ Васьки Молчанова, оказывается на допросе в Отделе уголовного розыска. Его допрашивает лейтенант Вершинин, и Петруша, перепуганный и растерянный, рассказывает про то, как повстречал на улице Молчанова, а тот позвал его к матери Сергея Баранова, как они отыскали нож и стали его ломать.., ну и так далее.

Что должен был предпринять товарищ Вершинин, услыхав историю об уничтожении ценнейшей улики? Для него, как сотрудника уголовного розыска, знакомого с теорией и практикой следственной и оперативной работы, всё случившееся имело однозначную юридическую квалификацию – это пособничество в совершении преступления. Как известно, пособничество может осуществляться в разных формах, одна из которых – уничтожение улик либо содействие их уничтожению. В качестве первоочередной меры в этом случае напрашивается допрос Екатерины Барановой и Василия Молчанова с последующим выдвижением формального обвинения. Либо не выдвижением – это смотря какой результат дадут допросы.

Однако Вершинин поступил несколько иначе. Он организовал силами милиции поиск частей сломанного ножа на территории дворов и огородов, относящихся к домам №96 и №98 по улице Луначарского. На протяжении двух дней – 26 и 27 июля – милиционеры, руководствуясь рассказами Петра Царева и Василия Молчанова, осматривали надворные постройки, растущие во дворах кусты и разбитые грядки, надеясь отыскать лезвие со сломанным кончиком или рукоять с упором. Сильно старались, но ничего не нашли. Кстати, интересный момент – поиски начались за сутки до того, как Царёв дал официальные показания о своём содействии уничтожению ножа, но не станем сейчас придираться к датам, будем считать, что Вершинин просто подзадержался с оформлением допроса Петруши. Бывает.

Екатерина Михайловна Баранова была приглашена на допрос лишь 29 июля, в пятницу. Если Вершинин действительно узнал о попытке уничтожения ножа ещё 26 июля, то есть тремя сутками ранее, то непонятно, почему он так затянул с допросом. Очень странное промедление, принимая во внимание, что речь идёт о попытке уничтожения важнейшей для расследования улики – том самом ноже, которым, по всей видимости, наносились удары в голову Герде Грибановой, и кончик которого остался в черепе жертвы! Если уголовный розыск получит в своё распоряжение этот нож – всё, розыск закончен, отломанный кончик совмещается с лезвием, и эта железная улика намертво связывает с убийством девочки обладателя ножа. Ничего больше не надо, никаких экспертиз, никаких очных ставок, никаких доказательств – любой судья вынесет смертный приговор без колебаний. Ну, или как минимум 10 лет заключения, если следовать статье 136 УК РСФРС буквально. Тоже много, не сомневайтесь, 10 лет советских лагерей – это страшно, это хуже Освенцима и Заксенхаузена.