Уральский Монстр - Страница 191

191

Селиверстов был допрошен лейтенантом Ляминым 2 ноября 1939 г. в присутствии матери. Юноша подтвердил, что учился с Винничевским в школе №168 и отношения поддерживал с ним вполне нормальные, хотя подчеркнул, что «дружбы с ним не было». Затем вышел какой-то неприятный инцидент во время игры в футбол, Винничевский набросился на Селиверстова, который из-за разницы в возрасте уступал ему в силах, и принялся его бить. В происходившее пришлось вмешаться матери Бориса, которая запретила ему впредь когда-либо иметь дела с Владимиром. Аналогичный запрет имел место и со стороны родителей Винничевского.

Узнав, с чем связан интерес к его персоне со стороны уголовного розыска, Селиверстов категорически заявил, что никогда не уединялся с Винничевским в сарае и они никогда не снимали друг другу штаны. В силу понятных причин лейтенант Лямин не мог раскрыть источник своей осведомлённости и ему оставалось лишь записать слова свидетеля. Дальнейшие события полной ясности в эту историю так и не внесли.

Разумеется, был вызван на допрос и Николай Липцев, тот самый участник группы, готовившейся бежать на Кавказ, который вызывался обворовать продуктовый склад и раздобыть ветчину и колбасу. Допрос проводился 4 ноября. На тот момент Николаю ещё не исполнилось 16 лет, он оставил школу и работал учеником слесаря на фабрике металлоизделий. Коля рос в нужде, воспитывала его одна мать, и по всему видно, что ему совсем было не до учебы. Уже первые его ответы позволяют составить вполне определённое представление об уровне его развития: «…я учился в школе №171 в 7 классе, но проучившись месяц, я за неуспеваемость был переведён в 6 класс. В 6 классе я до этого был два года». Николай обстоятельно рассказал о подготовке к побегу, группа, по его словам, состояла из 4 человек: он, Винничевский, Гапанович и Дробинин.

Все участники группы воровали у родителей деньги и покупали на них необходимые припасы – консервы, хлеб, Винничевский украл у отца порох и дробь, кроме того, купил порох в охотничьем магазине. Сам Коля Липцев изготовил «самопал», который мог стрелять дробью. Помимо этого он вместе с Дробининым украл при разгрузке колбасу. Побег провалился по нескольким независимым причинам: во-первых, Липцева на автобусной остановке встретили мать и тетка, которые увели его с собою, а во-вторых, отец Гапановича отобрал у сына револьвер и не выпустил беглеца из дома. «Так у нас поездка и не состоялась», – философски закончил свой обстоятельный рассказ Липцев.

Наивности молодого человека нельзя не удивляться. Вот в каких выражениях он описывал планы беглецов на будущее: «Винничевский и Гапанович говорили мне и Дробинину, что когда будем в пути, то кого-нибудь ограбим, добудем денег и заведём ружья. Мы хотели быть охотниками, чтобы убивать зверей и сдавать пушнину, жить хорошо где-нибудь в тайге». Что тут сказать, бизнес-план очаровывает своей простотой – кого-нибудь ограбим, добудем денег… Кстати, опасность малолетних придурков недооценивать не следует, с револьвером в руках, с «самопалом» да ножами они могли наворотить немало дел. Малолетние преступники легко идут на обострение конфликтов и демонстрируют совершенно неадекватную жестокость, поэтому решившись на ограбление, они могли зайти очень далеко. Так что никаких поправок на малолетство и слабосилие делать не следует, самые злобные и пакостные преступники в советское время – это именно малолетняя шпана.

Признав кражу колбасы с продуктового склада, Николай, однако, категорически заявил, что никаких хищений с воинских складов они не готовили и даже не обсуждали подобных планов. Кражу оружия пыталась осуществить другая группа беглецов – и Липцев назвал их поимённо – но они к этому отношения не имели. В этом показания допрашиваемого полностью совпали с теми, что ранее дал Гапанович.

Но вспоминая о совместном распитии спиртных напитков, Липцев поведал историю, отличавшуюся от рассказанной Гапановичем. По его словам, красное вино принёс в школу Винничевский и все участники неудачного побега: Гапанович, Дробинин, Винничевский и сам Липцев – его выпили. Это заметили их одноклассницы, которые тут же сообщили об этом учительнице, ну и.., дальше известно. Так что пьяными на самом деле были они все, но пострадал один Володя.

На вопрос о его нынешних отношениях с Винничевским допрашиваемый ответил дословно так: «Сейчас я не видел его уже месяцев пять, и где он сейчас, что делает, совершенно не знаю». Из этого можно заключить, что даже к концу второй недели со времени ареста случившееся оставалось тайной для подавляющего большинства горожан.

Из числа допрошенных друзей и знакомых Владимира Винничевского особый интерес представляют показания Эрнста Неизвестного, будущего известного скульптора. Эрнст был на два года младше обвиняемого, но ввиду того, что последний пошёл в школу с опозданием на год и дважды проходил программу 5 класса, юноши в школе №16 учились вместе. На время допроса 17 ноября 1939 г. Неизвестный жил в доме №13 по улице Физкультурников, который был удалён от места жительства Винничевского примерно на 900 метров. Каждый день Эрнст выходил из дома, встречался с Володей и они вместе шли до школы, расположенной в доме №11 по улице Свердлова – это ещё примерно 400 метров. Понятно, что такие прогулки были бы невозможны при отсутствии симпатии между подростками. Отец Эрнста – Иосиф Моисеевич – работал врачом железнодорожной поликлиники, мать – Белла Абрамовна – заведовала химлабораторией завода «Металлист», семья была интеллигентная, и со стороны родителей вряд ли могли существовать препоны дружеским отношениям юношей.

191