Уральский Монстр - Страница 156

156

Вечером 24 октября начальник 1-го отделения Отдела уголовного розыска Лямин оформил «Постановление об избрании меры пресечения», в котором зафиксировал обвинение Винничевского в похищении и попытке лишить жизни Славу Волкова и сделал любопытную приписку: «Кроме того, Винничевским совершён ряд детоубийств в гор. Свердловске». Категоричность этого утверждения кажется несколько преждевременной, правильнее было бы написать что-то вроде «Винничевский дал признательные показания о совершении ряда убийств», но не станем придираться к словам. Задержанный должен был содержаться под стражей весь период следствия, что представляется вполне ожидаемым, учитывая, что он наговорил во время допроса, но отнюдь не это самое интересное в рассматриваемом нами документе. Самое занимательное, как это часто водится у настоящих бюрократов, запрятано в конце «Постановления», где сообщается, что Винничевский обвиняется по статье 59.3 Уголовного Кодекса РСФСР. И это очень интересно, поскольку все прочие расследования по фактам убийств детей возбуждались совсем по другой статье – 136 УК. И это было полностью оправданно, поскольку под статью 136, пункт «е»: «Умышленное убийство, совершённое с использованием беспомощного положения убитого» – вполне очевидно подпадает убийство ребёнка. Тут, как говорится, и к бабке не ходи!

Но вот пойман преступник, который вроде бы сознаётся в убийствах детей, совершённых ранее в Свердловске, и статья чудесным образом изменяется. Вместо 136, пункт «е», появляется статья 59.3, относящаяся – внимание! – к той главе Уголовного кодекса, которая рассматривает преступления против порядка управления. Конкретно же эта статья касается бандитизма и в редакции от 6 июня 1927 г. звучит так: «Бандитизм, то есть организация вооружённых банд и участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановках поездов и разрушении железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи, влечёт за собой лишение свободы на срок не ниже трёх лет, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты – расстрела, с конфискацией имущества». Казалось бы, какие в данном случае нападения на учреждения, какие остановки поездов? Что за разрушения железнодорожных путей и иных средств связи инкриминируют 16-летнему Винничевскому?! Что это за бред такой?

Но нет – это не бред! Это выстрел с дальним прицелом. Задержанному молодому человеку инкриминируют то, за что можно расстрелять, ибо по обвинению по статье 136 расстрел невозможен в принципе – максимальное наказание по ней «всего лишь» 10 лет лишения свободы. Конечно, и 10 лет в сталинском ГУЛАГе – это очень много и очень страшно, но это не расстрел. Винничевский отсидит «десятку» и выйдет на свободу в 26 лет!

Казалось бы, абсурд полный, никак не «пришить» преступления против порядка управления человеку, который похищал малолетних детей, а затем их убивал и совершал совокупления с трупами. Но в советском правосудии «пришить» можно было многое и многим, в этом сталинским правоохранителям и судейским чиновникам помогала замечательная статья 16 Уголовного кодекса. Она заслуживает того, чтобы её текст выбили аршинными буквами на одном из тех памятных знаков, что устанавливаются в местах захоронения жертв репрессий той поры. Вчитайтесь: «Статья 16. Если то или иное общественно-опасное действие прямо не предусмотрено настоящим кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления».

Вот так, всё просто! Казалось бы, нет в Уголовном кодексе состава преступления, а стало быть, и деяние преступным не является, но.., всегда можно придумать, на что оно кажется похожим. Вот посчитали свердловские правоохранители, что действия Винничевского «прямо не предусмотрены настоящим Кодексом», при этом цинично проигнорировав статью 136, пункт «е», и решили квалифицировать его преступления как бандитизм по статье 59.3. А что такого? Право у них такое есть, сталинское правосудие – или точнее, кривосудие – им такое право дало, предусмотрительно снабдив Уголовный кодекс изумительной статьей 16. И точка.

При визуальном изучении «Постановления об избрании меры пресечения» нельзя не обратить внимание на отсутствие на документе важных реквизитов. Прежде всего, вышестоящий начальник должен санкционировать решение нижестоящего заключить подозреваемого под стражу, то есть наложить на документ разрешительную резолюцию. Проще говоря, такое «Постановление» подписывается двумя должностными лицами. Это правило соблюдено при оформлении всех аналогичных документов, имеющихся в следственных материалах.

Скажем, решил начальник 1-го отделения ОУР Кузнецов в июле 1938 г. арестовать Грибанова, деда убитой девочки, оформил соответствующее «Постановление», тут же сам его подписал и начальнику своему Цыханскому отнёс, который мало того что подписал, так ещё и резолюцию наложил: «Арест санкционирую». Но на «Постановлении» об аресте Винничевского нет резолюции начальника Управления РКМ Александра Урусова, хотя в левом верхнем углу отпечатано: «„Утверждаю“ Нач. УРКМ – Пом. нач. УНКВД по Свердловск. области – капитан милиции /А. Урусов / _____ 1939 г.». Иными словами, документ подготовлен, а вот резолюции шефа почему-то нет, хотя Урусов присутствовал при первом недокументированном допросе Винничевского, в этом не может быть никаких сомнений.

156