Уральский Монстр - Страница 155

155

Формально Пионерский посёлок действительно находится на границе леса, но даже по прямой линии от дома, в котором проживала семья Сурниных, до леса было более 1,2 км, а с учётом того, что похититель отправился в лес не прямиком, а изобразил нечто похожее на латинскую букву L, то пройти ему пришлось много больше. Одно только плечо этой фигуры, ведущее к лесу от улицы Алексея Толстого, превышало 800 м. Похититель потому-то и взял девочку на руки, что идти она уже не могла, расстояние для ребёнка оказалось слишком большим. Кстати, ни в одном из предыдущих эпизодов преступнику с похищенной уже жертвой не приходилось преодолевать пешком такие расстояния! И сказать «лес неподалёку» мог только тот, кто на самом деле понятия не имел о точном месте похищения девочки.

Помимо того, история похищения Лиды Сурниной особенна тем, что нашлось несколько свидетелей, хорошо рассмотревших преступника и даже преследовавших его. Брагилевский не мог не задать вопросов по поводу последнего, и вот что ответил на это Винничевский: «Когда я шёл с этой девочкой в лес, меня никто не преследовал, я никому кулаком не грозил и язык не показывал». К сожалению, эти странности в рассказе Винничевского были пропущены допрашивающими мимо ушей. Единственное тому объяснение, которое приходит в голову – банальная неосведомлённость следователей о конкретных деталях различных эпизодов. Ну и, конечно, невнимание, хотя оно вторично.

Впрочем, вернёмся к признательным показаниям задержанного. В том же августе 1939 г. Винничевский похитил от дома №55 по улице Мамина-Сибиряка мальчика по имени Ника, отвёл его к остановке трамвая №2, далее этим маршрутом доехал до Пионерского посёлка и повёл в лес. Но до леса не довёл, напал по дороге, раздел, и в неистовом возбуждении задушил. Ножевых ранений не наносил, тело бросил в небольшую яму. Убийца вспомнил, что блузка мальчика была заколота английской булавкой. На самом деле булавкой был заколот ворот пальто, причём к булавке была привязана нитка с соской, но таких деталей Винничевский, очевидно, не припомнил. Сообщаемые задержанным детали соответствовали известным данным об исчезновении 20 августа Ники Савельева, жившего в доме №50 по улице Мамина-Сибиряка.

Далее последовал рассказ о похищении в сентябре мальчика, гулявшего у барака, расположенного возле Московского тракта. Точного адреса Винничевский назвать не мог, по смыслу речь шла о площади Коммунаров, действительно расположенной чуть севернее Московского тракта. О последующем убийстве задержанный рассказал в таких выражениях: «Ребёнка этого я завёл в лес Московского торфяника, так же, как и в предыдущих случаях, снял с него всю одежду, ударил его чем-то в область лба, после чего, пользуясь ножом, царапал несколько раз шею, резал ноги у колен и потом, посредством сдавления шеи руками лишил его жизни. Труп бросил лицом вниз в болотистое место и для того, чтобы было „крепче“, наступил ему ногой на спину». Из вещей убитого он взял с собою шарфик и чулки (носки), которые в тот же день отдал незнакомым ребятишкам. Рассказ этот вполне соответствовал деталям похищения и убийства Вовы Петрова.

Наконец, следующее похищение произошло, по словам Винничевского, в начале октября, когда он из района ВИЗа, от каменного дома, адрес которого не знал, похитил девочку по имени Тася. По смыслу речь шла о похищении Таси Морозовой, исчезнувшей 2 октября и на момент проведения допроса ещё не обнаруженной. С девочкой злоумышленник поступил следующим образом: «Тасю я завёл в уборную, которая находится недалеко от двухэтажных бараков, снял с неё пальто и шаль, после чего сдавил шею руками, вследствие чего она скончалась. Труп её бросил в выгребную яму уборной. Пальто и шаль я бросил в „садик“ (то есть палисадник у дома – прим. А. Р.) на расстоянии полквартала от места, где убил Тасю».

Дом, в палисадник которого Винничевский бросил одежду Таисии Морозовой, уходя с места преступления.

Сортир явившийся местом убийства и сокрытия трупа Таисии Морозовой.

Информация эта являлась исключительно важной, ведь судя по всему, тело до сих пор находилось в выгребной яме! Да и выброшенные вещи должен был кто-то обнаружить.

Труп Таси Морозовой в морге.

Про последнее похищение ребёнка, закончившееся для Винничевского задержанием, юноша рассказал предельно просто и буднично: «Сегодня, 24 октября, я по поручению своей матери поехал в район Уралмаша для того, чтобы купить сахара. Проходя по одной из улиц, заметил двух девочек, к которым подошёл, и, взяв одну из них за руку, сказал другой, что её зовет мама. Она мне поверила и ушла». Далее всё оказалось ещё проще – сел с ребёнком в трамвай, проехал к лесу, зашёл в лес подальше, снял пальто, стал душить, но был задержан в момент совершения преступления.

Под конец этого в высшей степени любопытного допроса Винничевский лаконично заявил: «Кроме описанных мною убийств детей я никаких преступлений не совершал».

Запомним это категорическое утверждение! Как и следующее, не менее значимое: «О преступлениях, которые рассказаны мною следствию, я никому ничего не говорил. Категорически и правдиво заявляю, что соучастников по этим преступлениям у меня не было». Именно так – «категорически и правдиво».

Трудно сказать, какие мысли, сомнения и подозрения терзали души милиционеров, проводивших допрос Винничевского вечером 24 октября. И тем более невозможно представить, в какие дебри могло бы забрести следствие, если бы задержанный признал вину лишь за единственный эпизод похищения Славика Волкова и занял твёрдую позицию полного отрицания своей причастности ко всем прочим преступлениям, но гадать на эту тему незачем, потому что Володя Винничевский повёл себя так, как изложено выше.

155