Уральский Монстр - Страница 118

118

Но все эти словесные эскапады уже не имели для Брагилевского особого значения: старший оперуполномоченный понял, что нужно всерьёз взяться за Анну Савельеву.

Отпустив Блинникову-Каширскую домой, он вызвал к себе в кабинет Александру Елисееву и Анну Савельеву. Елисеева – это та самая женщина, с которой последняя ранним утром 20 августа ходила занимать очередь к магазину в Пионерском посёлке. Женщины, вчерашние подруги, были приглашены для очной ставки. Это была, должно быть, очень тяжёлая для обеих сцена, и дабы читатель смог получить представление о накале страстей в кабинете Брагилевского, процитируем некоторые примечательные выдержки из протокола. Вот утверждение Елисеевой: «Заявляю сидящей против меня Савельевой Анне Васильевне, что 20 августа 1939 г. она была вместе со мною в очереди у магазина в Пионерском посёлке. Из очереди Савельева ушла около 8 часов утра, заявив мне, что она пойдёт за деньгами домой… После своего ухода Савельева вернулась к магазину часа через два. Я очень хорошо помню, что тут же, через несколько минут после прихода Савельевой к магазину, из магазина выехал возчик и поехал за мануфактурой. Отчётливо помню и безошибочно заявляю, что к моменту возвращения Савельевой магазин был открыт, его открыли за полчаса до прихода Савельевой».

А вот что на это возражала Савельева: «Опровергаю показания Елисеевой Александры Ивановны… Я ушла за деньгами не в 8 часов утра, как показывает Елисеева, а без пятнадцати минут шесть… К магазину я вернулась максимум через один час. Категорически заявляю, что когда я вернулась в очередь, магазин был ещё закрыт. Прошло более двух часов после моего возвращения, и только тогда из магазина выехал возчик и поехал за мануфактурой».

За сухими казёнными формулировками ощущается такое темпераментное клокотание, такой натянутый нерв! Так и видишь перед собой двух разъярённых дамочек, одна из которых чувствует, что вокруг её шеи постепенно затягивается петля, а другая, искренне напуганная перспективой оказаться замешанной в грязной истории, эту петлю фактически затягивает. Не руками, конечно, но словом.

Закончив очную ставку и отпустив гражданку Елисееву, старший оперуполномоченный союзного угро Брагилевский перешёл к допросу Анны Савельевой. Теперь, после очной ставки, имело смысл поговорить с нею начистоту, поскольку пережитое ею потрясение могло сподвигнуть дамочку к самым неожиданным заявлениям и признаниям.

Ещё не остывшая от пережитой полемики, Анна Васильевна взяла с места в карьер: «Категорически и безошибочно заявляю, что 20 августа в 3 часа ночи я была у магазина в Пионерском посёлке». Вот так – категорично и безошибочно – начала Савельева изливать душу следователю, явно упустив из виду, что на предыдущих допросах утверждала, будто в 4 часа утра только проснулась. Точно так же, категорично и безошибочно. Впрочем, ладно, дело тут крылось, разумеется, не в том, во сколько именно она проснулась, а в том, куда именно и как долго ходила в течение дня. Анна буквально поминутно восстановила свои перемещения в течение 20 августа и Брагилевский стоически все эти детали записал. Интересно, конечно, задавал ли наводящие вопросы? После чтения протокола остаётся такое ощущение, что Савельеву просто несло, она была на грани истерики. Очная ставка явно выбила её из колеи.

Что ж, это хороший жизненный опыт, дорогой и болезненный. После этого она, наверное, отлично уяснила и на всю жизнь запомнила, каково это сидеть в кабинете следователя и доказывать, что на тебя возвели напраслину, что на самом деле ты человек хороший и люди просто ошибаются на твой счёт.

В самом конце допроса Савельева рассказала, как стояла перед магазином, разговаривала с какой-то женщиной из местного актива, так называемой «лавочной комиссии», следившей за соблюдением правил торговли в местных магазинчиках. Фамилию этой женщины Савельева не знала, сказала лишь, что зовут Надеждой. Содержание этого разговора Анна Васильевна передала так: «С этой женщиной я говорила о взаимоотношениях Санникова (директор магазина – прим. А. Р.) с Масленниковой». В этом месте Брагилевский, наверное, улыбнулся – Савельева была прямо-таки одержима Масленниковой.

В последующие дни старший оперуполномоченный допросил Леонида Масленникова, 10-летнего сына Евдокии, и его 13-летнего друга Юру Бельцова. Именно эти мальчики сидели на лавке вместе с Никой Савельевым в то самое утро, когда тот пропал.

Ничего особенно интересного мальчики не сообщили, повторили свой рассказ про поход в магазин «Динамо» за рыболовными принадлежностями – и только.

В то самое время, пока Брагилевский бился над распутыванием описанных выше женских подозрений и домыслов, прокурор по важнейшим делам Краснов тянул свою ниточку. Вернее, сразу несколько. По всем эпизодам, которые, по его мнению, относились к одной серии преступлений, он вызывал и лично допрашивал свидетелей и потерпевших (статус потерпевших при нападениях на детей, независимо от их исхода, присваивался не только выжившим детям, но и их законным представителям, обычно родителям). Так, Краснов допросил Тибадулу Рахматуллина, отца Раи, раненной 1 мая, и от него узнал о наличии у девочки 6 ран в волосистой части головы. Напомним, что эти раны не заметила судебно-медицинская экспертиза, проведённая в мае, о чём упоминалось в своём месте. Встретился Краснов и с женою Тибадулы – Асией Рахматуллиной – допросил и её.

Очень обстоятельно Краснов допросил Галю Голикову, ту самую 12-летнюю девочку, что бежала следом за похитителем Лиды Сурниной 27 июля. Допрос оказался очень интересным прежде всего потому, что Галя сообщила детали, не попавшие в протокол, составленный сотрудниками уголовного розыска в конце июля. Причём девочка детали эти вовсе не скрывала, просто они показались в тот момент неинтересными и их проигнорировали. Между тем сообщала Голикова о нюансах весьма любопытных. Так, Галя рассказала, что увидела злоумышленника ещё до похищения Лиды, когда возвращалась домой из магазина. Произошло это примерно в 16 часов. Неизвестный поначалу шёл позади Гали, затем перегнал её, но задержался возле дома, перед которым сидела на лавочке Лида Сурнина, так что Галя прошла вперёд (и в конце концов вернулась домой). Благодаря этим маневрам злоумышленника девочка получила возможность хорошо его рассмотреть. Вот как она описала поведение злоумышленника после того, как он заметил жертву: «Дойдя до Лиды, молодой человек остановился и стал прохаживаться между окон дома, в котором жила Лида, но не лидиных окон, а их соседей. Когда я поравнялась с этим же домом, Лида сидела в канавке против дома, играла в песке, а гражданин этот, не обращая на Лиду внимания, прохаживался между окон. Я обратила внимание на этого гражданина потому, что там в доме, где жила Лида.., гражданин не проживает». Из этого описания можно понять, как именно злоумышленник выбирал потенциальную жертву: заметив ребёнка, он притормаживал подле него, оценивал ситуацию, очевидно, заглядывал в окна, чтобы удостовериться в том, что ребёнка не контролируют родственники. При этом молодой человек демонстративно не обращал внимания на намеченную жертву, словно он задержался в этом месте потому, что кого-то поджидает. При этом он пропускал мимо себя тех, кто шёл по улице позади него – предосторожность на его месте вполне разумная. Тем самым он избегал риска быть замеченным непосредственно в момент похищения. В данном случае злоумышленник дождался, пока Галя Голикова удалится (она свернула за угол), и выждал некоторое время. Галя успела вернуться домой и уже после этого увидела в окно, как молодой человек ведёт Лиду Сурнину за руку, шагая так широко, что девочка за ним явно не поспевала. По чистой случайности преступник с похищенной жертвой прошёл прямо под окнами дома, в котором жили Голиковы, поэтому-то его и увидели сестры и мать. Если бы он выбрал другую дорогу, то факт похищения мог бы открыться ещё очень нескоро.

118