Уральский Монстр - Страница 71

Тем не менее, как кажется автору, подобное предположение является отнюдь не самым предпочтительным. Встреча с любовницей или подглядывание за другими любовными парочками не объясняет стремление Перемышлина оставить раненую девочку и вернуться домой. У этого странного поступка, скорее всего, существует иное, куда более достоверное объяснение. Стремление прогуляться в одиночку по лесу и понаблюдать за отдыхающими могло преследовать цель куда более криминальную, нежели тривиальное подглядывание. Семён мог обворовывать подвыпивших людей. Июнь – месяц жаркий, неумеренная выпивка на природе грозила сморить любого, перебравшего норму. Подойти и тихонько обыскать спящих совсем несложно и даже ненаказуемо: если кто-то из них проснётся, всегда можно объяснить свои действия заботой о ближнем, дескать, ребятки, я пришёл вас разбудить, а то солнечный удар получите, солнце голову напечёт, вам бы в тенёк перебраться. И если Перемышлин действительно кого-то успешно обшмонал и имел при себе украденные ценные вещи, то его желание скорее добраться домой вполне объяснимо. Он не мог вызывать милицию или «скорую помощь», имея в карманах ворованные вещи, мало ли как ситуация повернётся, вдруг милиционеры пожелают его обыскать или кто-то из обворованных переполох поднимет! Ему надо было вернуться домой и спрятать украденные вещи, а после этого он мог уже спокойно возвращаться к раненой девочке и наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Вот такой сценарий кажется если и не абсолютно точным, то весьма близким к истине. У Семёна Ивановича имелась за душой какая-то нехорошая тайна, которую он хотел скрыть от уголовного розыска и в конечном счёте скрыл. В любом случае, направление, связанное с Перемышлиным кажется с позиций сегодняшнего дня не расследованным полностью; этого свидетеля нужно было выводить на чистую воду и разбираться с истинной подоплёкой его забегов во второй половине дня 12 июня. Хотя Перемышлин утверждал, будто не видел напавшего на Алю Губину, верить ему полностью нельзя, вполне возможно, он наблюдал за совершавшимся на его глазах преступлением, думая, будто подсматривает половой акт. Лишь после того, как преступник покинул место нападения, Перемышлин мог подойти ближе и понять, чему же именно он стал свидетелем. От попытки схватить преступника его мог удержать здравый смысл и опаска самому быть заподозренным в нападении на девочку.

Хитромудрого Семёна Перемышлина уголовному розыску, быть может, так и не удалось бы отыскать, если бы его сосед Александр Рычагов не принял самое деятельное участие в спасении девочки. Строго говоря, во многом благодаря именно Александру Ивановичу она вообще осталась жива. Александр был тем самым человеком, кто вызвал «скорую помощь». О том, что в лесном массиве у Пионерского посёлка лежит раненая девочка, он услышал от Перемышлина. Тот как раз явился в барак и у входа растолковывал двум неизвестным подросткам – впоследствии так и не найденным – как отыскать раненую девочку. Бросив все дела, Александр Иванович помчался к месту, указанному Перемышлиным (последний при этом остался в бараке!). По пути он встретил милиционера, одного из нескольких прибывших в Пионерский посёлок для поисков Али, и сообщил ему, что найдена раненая девочка. Вдвоем они побежали сначала в школу №5, оказавшуюся запертой, затем в магазин, в котором, как выяснилось, нет телефона, а после этого – в другой магазин, из которого, наконец, и позвонили диспетчеру городской станции «скорой помощи». После этого милиционер побежал в парк, к тому месту, которое описал Рычагов, а сам Александр остался у дороги встречать медицинскую машину.

В общем, Александр сделал всё то, что должен был сделать Семён Перемышлин. Ничего не скажешь, молодец!

Опрос свидетелей показал, что неподалёку от того места, где была найдена раненая Аля Губина, буквально на удалении 50 метров отдыхала развесёлая компания, состоявшая примерно из 5 или 6 мужчин и женщин. Их удалось отыскать и допросить, строго говоря, они даже и не прятались, а в числе первых подошли к раненой девочке. Было бы замечательно, если бы эти люди смогли сообщить сотрудникам уголовного розыска какое-нибудь ценное наблюдение, но… чуда не случилось. Во-первых, изрядно подвыпившие люди были слишком заняты собой, а во-вторых, место, где они сидели, находилось в небольшом распадке, низине, откуда нельзя было видеть нижнюю часть дерева, под которым лежала девочка.

Однако сам по себе факт присутствия в непосредственной близости от места нападения этой шумной компании говорил о многом. Преступник показал себя чрезвычайно дерзким и по-настоящему одержимым. Решиться на подобное нападение в непосредственной близости группы людей мог далеко не каждый.

Беседа следователей с самой Алей – увы! – ясности в картину произошедшего не внесла. Девочка умела говорить, но ничего о преступнике сообщить не смогла. Придя в себя после операции, она не вспомнила ни нападавшего, ни нападения, ни того, что последовало далее. Попытки поговорить с девочкой предпринимались даже в сентябре, то есть спустя 3 месяца со времени происшествия, но память о событиях 12 июня к Але так и не вернулась.

Так в общих чертах выглядели те исходные данные, с которыми правоохранительным органам пришлось приступать к расследованию этого преступления. Немаловажную информацию о преступнике мог бы дать криминалистический и поведенческий анализ обнаруженных следов и улик, но тут опять мы вынуждены прибегать к сослагательному наклонению, поскольку никто подобной работы тогда не провёл, да и провести, судя по всему, не мог. Между тем заслуживают быть отмеченными следующие немаловажные детали: